Как показала острая реакция российского хозяйства на мировой финансовый кризис, тенденции глобального развития являются одним из важнейших мажорирующих факторов российской экономической жизни. Поэтому бурное структурное перестроение мировой экономики, проявившееся в появлении новых крупных игроков, таких как Китай, Бразилия и Индия, и возникновении новых международных структур: ШОС, БРИК, G20, G5 не может оставить нас равнодушными к своим возможным последствиям.

К сожалению, широко распространенные представления о перспективах глобального развития, такие как конца истории Фукуямы или глобального коллапса Римского клуба, или мирового беспорядка Кургиняна и Стерлинга, носят асимптотический характер, не задающий необходимых для экономических расчетов временных рамок. То же самое можно сказать и в отношении концепции полицентрического мира. Поэтому мы вынуждены задумываться об альтернативных подходах к анализу как текущих, так и стратегических тенденций глобализации.

Рассмотрим с этой целью динамику изменения политической сложности мира начиная с 1900 года по настоящее время. В качестве индикатора сложности возьмем ранг глобализации, который будем рассматривать как величину, обратно пропорциональную числу великих держав. А помимо этого построим коридор возможных вариаций сложности, как он нам представляется.

Рисунок 1. ярко демонстрирует систематическое падение сложности политической конструкции мира на протяжении всего XX столетия. Мир в в сторону снижения своего экономического и политического разнообразия и в конце концов достиг предела – пришел к упорядоченной однополюсной конструкции. Таким образом он приобрел экономическую целостность и завершенность. Хозяйственно-экономическая жизнь всего мира стала взаимозависимой.

Одновременно с упорядочением политической конструкции мира на протяжении всего XX века наблюдалась устойчивая тенденция хаотизации окружающего природного пространства (рост его энтропии). Это показывают наблюдения метеорологов, демонстрирующие колебательный рост средней температуры на планете в XX веке и уменьшение длительности аномалий циклонической деятельности вплоть до 1 года (рис. 2.1, 2.2).

Таким образом, и события последнего времени, и вековые тенденции глобализации показывают, что целостность мира в той форме, в которой она сложилась к настоящему времени, неустойчива. Более того, канал вариаций числа великих держав во времени, показанный на рис. 1, говорит, что после 2010 года заканчивается лимит истории однополярного мира, и встает вопрос о новой структуре глобальной экономики.

Любопытными с этой точки зрения являются и оценки перспектив будущего мироустройства, основанные на описанной в предыдущих номерах «Политического журнала» глобальной цикличности истории с периодичностью в 140 и 560 лет. Если к дате краха Византийской империи в 1453 году прибавить 560 лет, то мы приходим к следующей точке радикального переформатирования мироустройства – 2013 году. То есть к оценке, весьма близкой к периоду окончания однополюсной конструкции мира.

Возможно, поэтому показанная прямыми линиями долговременная, а значит, и весьма инерционная тенденция социального развития и начала проявлять себя с середины 1990-х первоначально расширением G7 до G8, а потом и возникновением в середине 2000-х ШОС, БРИК и G20.

Краткая история возникновения G20 в графической форме изображена на рис. 3. Ее родоначальницей являлась G7, созданная странами Запада и Японией в 1976 году для преодоления последствий нефтяного кризиса 1973 года. Первое же заседание G20 на уровне глав государств состоялось 15 ноября 2008 года в Вашингтоне. А до этого времени, начиная с 1998 года, были лишь регулярные встречи министров финансов. Вначале представителей 22 крупнейших стран мира, затем 33 в 1999 году и, наконец, 20.

Сопоставление этой динамики с изменением мировой экономической активности, выражаемой числом Доу-Джонса, показывает, что возникновение новых геополитических структур происходило, как правило, лет через 5–10 после начала очередной волны стагнации мировой экономики. Так, G7 образовалось в середине 1970-х, не менее чем через 10 лет после начала стабилизации деловой активности на уровне Доу-Джонса порядка 1000. G20 как политическая структура так же ярко себя заявила лишь через 10 лет после начала стабилизации деловой активности на уровне значения индекса Доу-Джонса порядка 10 000.

В совокупности собранные данные говорят о том, что мир сегодня находится в начале нового этапа своего развития – становления устойчивого, а значит, и дифференцированного по пространству и структуре глобального миропорядка.

Каким он будет и когда наступит, в деталях сегодня никому не известно. Есть только качественно различные гипотезы политологов о его будущем. Однако помимо образных представлений политологов есть еще и физическая в своей основе теория вихревой глобализации, восходящая к гипотезе Колмогорова 1962 года, которая говорит о высокой вероятности построения в перспективе мира, напоминающего своими очертаниями на карте сотовую ячеистую структуру. К таким формам тяготеет со временем, как это показал еще в начале XX века экономист Кристаллер, любое хозяйство. В природе подобные образования называются ячейками Бенара. Современные же физические теории больших систем говорят, что к ячеистым формам приходит со временем любая сложная динамическая система, находящаяся в ограниченном пространстве, к каковым, безусловно, относится мировое (глобальное) хозяйство на планете Земля.

Неким качественным приближением к такому мироустройству можно признать многополярный, или полицентрический, мир. Однако его принципиальное отличие от сотового заключается в антагонистических отношениях между полюсами, статичности конструкции и неравномерности рассредоточения полюсов. Сотовый мир этого обстоятельства лишен в принципе, поскольку динамические границы его ячеек самопроизвольно устанавливаются в зоне равенства социальных и экономических давлений соседних региональных систем.

По этой причине, как считает Жак Атали, бывший 10 лет экономическим советником президента Франции Миттерана, «в долгосрочной перспективе мировой экономике придется повторить европейский путь». То есть устойчивым глобальный мир может стать только лишь на принципах политического равенства и экономического консенсуса, заложенного в основу существования ЕС.

Места кристаллизации базовых ячеек сотового мира, по нашему мнению, давно заложены историей. Центры устойчивого мира будущего возникнут там, где и прежде возникали великие империи и цивилизации прошлого – на землях ацтеков, инков, майя, египтян, индийцев, китайцев, европейцев, русских, персов и других народов. Однако сегодня еще рано формировать окончательный список глобальных держав. Потому что рождение сотового мира, как показывает исторический опыт и говорят физические оценки, потребует многих десятилетий.

Количественные оценки масштабов глобального миростроительства можно получить, основываясь на гипотезе социальной турбулентности Колмогорова 1962 года, получившей в 1990-х развитие в трудах Ю.М. Батурина и автора. В соответствии с ее базовыми положениями время перехода от однополярного мира, характеризующегося размерами земного шара (L=12 800 км) к сотовому миру, с характерным линейным размером глобальной державы на уровне США или Китая (l =3100 км), можно определить по формуле Колмогорова

t ~T (l/L)2/3. (1)

Принимая далее в соответствии с рис. 1, что однополярный мир строился порядка 100 лет, по формуле (1) получим

t ~100 (3/13)2/3 ~ 50 лет.

При этом диапазон размеров глобальных ячеек сотового мира согласно теории критических уровней развития природных систем Кузьмина – Жирмунского может находиться в диапазоне

1/ ?e < l < ?e l , где е – основание натурального логарифма, а устойчивое число глобальных ячеек определяется соотношением N = exp(n), (2) численные оценки этих выражений приводят к соотношениям 1800 км < l < 4900 км, N = 3, 7, 15, 20, 33, 54, 90.

Любопытно, что нижним границам этого диапазона размеров соответствует современная Индия, а верхним – Российская империя XIX века. Отметим также, что Россия в 1900 г. состояла из 50 административных единиц, а в 1991 году из 89. Франция же в высшую свою, наполеоновскую эпоху состояла из 85 областей, современные США – 52, Индия – 32, Китай – 30, Канада – 13.

Первые физические оценки подобной конструкции мировой экономики были получены автором в рамках работы клуба российских ученых «Глобальный мир» в 2001 году. Они показали, что глобализация может закончиться не «коллапсом», о котором предупреждали ученые Римского клуба в 1970-х, а сотовой ячеистой структурой глобального хозяйства. Соответствующая этому решению 2001 года карта глобального мира будущего показана на рис. 4.

На этой первой, построенной в эпоху всеобъемлющей американской гегемонии и поэтому весьма схематичной, карте показано всего 11 «глобальных государств». Поскольку цель такой иллюстрации теории состояла в стремлении показать качественно отличную альтернативу глобализации от доминировавших тогда представлений политологов о вечности однополярного мира.

К удивлению автора, сегодня это чисто физическое решение задачи устойчивой глобализации 2001 года получило подтверждение в трудах экспертов Всемирного банка, которые в «Докладе о мировом развитии 2009» выделили 16 экономически устойчивых регионов планеты (рис. 5).

При этом оказалось, что 70% из них совпадают с 11 «глобальными сотами» 2001 года. Основное отличие двух картографических образов глобального будущего 2000 и 2009 годов заключено в структуре Африки.

Девять лет назад этот континент практически не дифференцировался по регионам.

Самую же первую пространственную структуру мировой экономики из 14 регионов, близкую по своей форме к ячеистой, предложил в 1949 году М. Пармеле (она показа на рис. 6). При ее построении он исходил из необходимости предотвращения в будущем мировых войн (см. Пармеле М. «Геоэкономический регионализм и всемирная федерация», Нью-Йорк, 1949).

Сегодня с позиций естественной физической устойчивости ячеистой структуры мира становится понятным механизм предотвращения мировых войн. Он обусловлен тем, что силы любого потенциального агрессора будут всегда многократно уступать силам окружающих его практически равновеликих «глобальных государств».

Физический механизм турбулентной, или вихревой, логики формирования ячеистой структуры любого хозяйства, достигшего своих устойчивых пространственных размеров, демонстрирует картографическая история Франции, показанная на рис. 7 (этот материал любезно предоставлен нам аспиранткой Финансовой академии Татьяной Шелегиной). Проявляется эта логика в периодическом чередовании длительных периодов хаотического рассредоточения человечества по Земле и относительно коротких – упорядоченного.

Достигнув в результате 800-летнего флуктуационного движения по поверхности Земли неких критических рубежей развития, Франция в 1789 году пережила социальную революцию, ярко отразившуюся в качественном изменении пространственной структуры государства (рис. 7.4). После революции эта структура приобрела устойчивый с физической точки зрения сотовый характер.

Высокая структурная устойчивость Франции на ее базовом физическом уровне позволила стране в начале XIX века осуществить мощную военную экспансию в сопредельные земли вплоть до Египта на юге и Москвы на востоке. Однако создать в короткие сроки устойчивую структуру общеевропейского масштаба Франции тогда не удалось. И страна очень быстро, по историческим меркам, вернулась к своим устойчивым границам конца XVIII века.

Если Франции для нахождения своей оптимальной физической структуры потребовалось около 800 лет, то США в новую эпоху всего 200 лет. Но качественные результаты устойчивой пространственной структуризации на американском континенте оказались такими же, как и во Франции. Пространственная структура США приобрела сотовый характер (рис. 8). В результате страна в XX веке смогла осуществить невиданную в прошлом глобальную экономическую экспансию.

Как показали представленные выше физические оценки, устойчивой ячеистой структуризации глобальной экономики понадобится для своего становления «всего» 50 лет. История, как мы видим, ускоряется.

Из представленных материалов следует немаловажный для России вывод. Ее сколько-нибудь успешное в современном глобальном мире устойчивое экономическое положение может быть достигнуто только после нахождения оптимальной пространственной структуры хозяйства. Для сравнения отметим, что просуществовавшая более 300 лет Российская империя имела около 50 административных образований, а Советский Союз со своей в общей сложности 74-летней историей около 90.

На основе теории социальной турбулентности можно не только выполнить оценки устойчивой структуры, к которой тяготеет в перспективе мировое хозяйство, но и рассчитать динамику этого процесса.

Результаты расчетов показывают, что доминанты мировой экономики в ближайшие годы будут постепенно меняться, передавая «эстафетную палочку» лидера вначале ЕС и Китаю, затем Индии и Мексике. А еще десятилетие спустя Австралии и России, потом Бразилии и Ирану. В 2040-х и второй половине 2030-х ожидается некий «провал» в несущей конструкции глобального мира – резкое сокращение численности его атлантов. В этот период устойчивой из рассмотренных стран ожидается экономика одной лишь только Австралии. А к середине века доминанты мировой экономики значительно изменятся. По нашим оценкам, вместо лидеров ближайших лет ими могут стать Россия, Бразилия и Иран.

При этом важно отметить, что в рамках сотовой модели глобализации появление и доминирование новых лидеров будет происходить плавно, а не революционно и не будет означать полный уход со сцены предшественников. Будет изменяться только географическое положение центров силы единого в целом сотового мирового хозяйства.

Таким образом, можно сделать вывод, что «Большая двадцатка» является всего лишь очередным шагом в попытках эмпирическим путем проб и ошибок найти устойчивую структуру глобальной экономики. Поиск таким экстенсивным способом новой несущей конструкции мирового хозяйства займет много времени и потребует много жертв.

Не последнее значение в этих условиях имеет теоретическое решение проблемы глобализации. Оно же говорит, что устойчивое число ответственных субъектов мировой экономики (своеобразный ансамбль атлантов, несущих конструкцию глобальной экономики) должно быть существенно больше 8 и ближе к 15, их положение в пространстве равномерно диверсифицировано, а первая фаза строительства сотовой структуры глобального мира (распад однополярного мира по-американски) займет около четырех десятилетий. Продвижение к сотовому миру будет протекать неравномерно как по пространству, так и по времени и сопровождаться преобразованием социальной активности масс (пассионарности) в энергию мирового хозяйственного строительства.

Олег Викторович Доброчеев, главный специалист РНЦ «Курчатовский институт»